Неточные совпадения
Задолго до Ломоносова находим в России красноречивых
пастырей церкви, которые, возвещая
слово божие пастве своей, ее учили и сами
словом своим славилися.
Ведь стоит только человеку нашего времени купить за 3 копейки Евангелие и прочесть ясные, не подлежащие перетолкованию
слова Христа к самарянке о том, что отцу нужны поклонники не в Иерусалиме, не на той горе и не на этой, а поклонники в духе и истине, или
слова о том, что молиться христианин должен не как язычник в храмах и на виду, а тайно, т. e. в своей клети, или что ученик Христа никого не должен называть отцом или учителем, стоит только прочесть эти
слова, чтобы убедиться, что никакие духовные
пастыри, называющиеся учителями в противоположность учению Христа и спорящие между собою, не составляют никакого авторитета и что то, чему нас учат церковники, не есть христианство.
В обществе, главным образом, положено было избегать всякого
слова о превосходстве того или другого христианского исповедания над прочими. «Все дети одного отца, нашего Бога, и овцы одного великого
пастыря, положившего живот свой за люди», было начертано огненными буквами на белых матовых абажурах подсвечников с тремя свечами, какие становились перед каждым членом. Все должны были помнить этот принцип терпимости и никогда не касаться вопроса о догматическом разногласии христианских исповеданий.
Но духовный
пастырь должен быть суров, он обязан знать и говорить особенные, пронзающие
слова, обязан возбуждать страх пред грехом, отвращение ко греху.
Всегда облекал он свои мысли изящными выражениями, потому что золотому яблоку в чаше из прозрачного сардоникса подобно
слово, сказанное умело, и потому также, что
слова мудрых остры, как иглы, крепки, как вбитые гвозди, и составители их все от единого
пастыря.
Сбылись и священные
слова нашего
пастыря: «молитесь и дастся вам».
— Великое дело совершил ты надо мной, добрый
пастырь стада Христова, — начал Синявин, сделав три земных поклона, — свет пролил мне в душу
словом Божиим, просветлил мой ум, и совесть моя чернее ночи мне показалась. Помоги мне и ее осветить светом истины. Помолись за меня, великого грешника, отец мой духовный!
— Место свято пусто не живет, да и верующие в него тоже. Духовные сановники вскоре всем собором избрали на упразднившееся место в московские
пастыри суздальского святителя Филиппа. Этот муж, разумный и красноглаголивый, силою
слова своего разогнал во имя Божие эту челядь, а нас просветил надеждою, проповедуя об испытании и покорности рабов земных Отцу нашему Небесному, чадолюбивому.
— Место свято пусто не живет, да и верующие в него тоже. Духовные сановники вскоре всем собором избрали на упразднившееся место в московские
пастыри суздальского святителя Филиппа. Этот муж, разумный и красноречивый, силой
слова разогнал во имя Божье эту челядь, а нас просветил надеждой, проповедуя об испытании и покорности рабов земных Отцу нашему небесному, чадолюбивому.
Это было до такой степени обыкновенно в раскольнических скитах, что вскоре
слово «скит» (обитель, монастырь) и
слово «секта» (толк, согласие) сделались синонимами не только в разговорном и официальном языке законодательства XVII и XVIII ст., но даже и в сочинениях
пастырей православной церкви.